Сны. Последствия катаклизмов.

           

Английский поэт-романтик Байрон в стихотворении «Тьма» (июль 1816 г.) так описал свое видение Постапокалипсиса:

Я видел сон... Не все в нем было сном.

Погасло солнце светлое, и звезды

Скиталися без цели, без лучей

В пространстве вечном; льдистая земля

Носилась слепо в воздухе безлунном.

Час утра наставал и проходил,

Но дня не приводил он за собою...

И люди - в ужасе беды великой

Забыли страсти прежние... Сердца

В одну себялюбивую молитву

О свете робко сжались - и застыли.

Перед огнями жил народ; престолы,

Дворцы царей венчанных, шалаши,

Жилища всех имеющих жилища -

В костры слагались... города горели...

И люди собиралися толпами

Вокруг домов пылающих - затем,

Чтобы хоть раз взглянуть в глаза друг другу.

Счастливы были жители тех стран,

Где факелы вулканов пламенели...

Весь мир одной надеждой робкой жил...

Зажгли леса; но с каждым часом гас

И падал обгорелый лес; деревья

Внезапно с грозным треском обрушались...

И лица - при неровном трепетанье

Последних замирающих огней

Казались неземными... Кто лежал,

Закрыв глаза, да плакал; кто сидел,

Руками подпираясь, улыбался;

Другие хлопотливо суетились

Вокруг костров - и в ужасе безумном

Глядели смутно на глухое небо,

Земли погибшей саван... а потом

С проклятьями бросались в прах и выли,

Зубами скрежетали. Птицы с криком

Носились низко над землей, махали

Ненужными крылами... Даже звери

Сбегались робкими стадами... Змеи

Ползли, вились среди толпы, шипели,

Безвредные... Их убивали люди

На пищу... Снова вспыхнула война,

Погасшая на время... Кровью куплен

Кусок был каждый; всякий в стороне

Сидел угрюмо, насыщаясь в мраке.

Любви не стало; вся земля полна

Была одной лишь мыслью: смерти - смерти

Бесславной, неизбежной... Страшный голод

Терзал людей... И быстро гибли люди...

Но не было могилы ни костям,

Ни телу... Пожирал скелет скелета...

И даже псы хозяев раздирали.

Один лишь пес остался трупу верен,

Зверей, людей голодных отгонял -

Пока другие трупы привлекали

Их зубы жадные... Но пищи сам

Не принимал; с унылым долгим стоном

И быстрым, грустным криком все лизал

Он руку, безответную на ласку,

И умер наконец... Так постепенно

Всех голод истребил; лишь двое граждан

Столицы пышной - некогда врагов -

В живых осталось... Встретились они

У гаснущих остатков алтаря,

Где много было собрано вещей

Святых . . . . . . . . . . .

Холодными костлявыми руками,

Дрожа, вскопали золу... Огонек

Под слабым их дыханьем вспыхнул слабо,

Как бы в насмешку им; когда же стало

Светлее, оба подняли глаза,

Взглянули, вскрикнули и тут же вместе

От ужаса взаимного внезапно

Упали мертвыми . . . . . . . . .

. . . . . . . И мир был пуст;

Тот многолюдный мир, могучий мир

Был мертвой массой, без травы, деревьев

Без жизни, времени, людей, движенья...

То хаос смерти был. Озера, реки

И море - все затихло. Ничего

Не шевелилось в бездне молчаливой.

Безлюдные лежали корабли

И гнили на недвижной, сонной влаге...

Без шуму, по частям валились мачты

И, падая, волны не возмущали...

Моря давно не ведали приливов...

Погибла их владычица - луна;

Завяли ветры в воздухе немом...

Исчезли тучи... Тьме не нужно было

Их помощи... она была повсюду...

Blissna. Накануне мне приснился страшный сон про Конец Света, а точнее про его начало. Он был очень долгий, яркий и детальный. До сих пор его помню, он был смертельно трагичный и ужасающий, для меня. Я и Хаки поднимаемся по заснеженному горному склону вверх, вокруг бушует метель, мы еле идём, вдобавок несём на спинах тяжёлые тюки, с чем не помню, но бросить их не можем, мы едва видим друг друга в непроглядной белой мгле, замерзаем, но идём дальше. Останавливаемся, чтоб передохнуть, сидим на корточках, опёршись на скалу, смотрим друг на друга, молчим. Наши лица красные от мороза и покрыты инеем, холодно. Потом вижу, что мы добрались до какого-то спасительного места, какие-то доски-леса и там теплее.

Вторая часть сна начинается с того, что сообщают, что близится опасность. Если мы не покинем наши дома немедленно и не отправимся на север, в какое-то безопасное чистое место, мы умрём в ближайшие 24 часа. Кажется, задохнёмся от какого-то ядовитого вещества, которое начало распространяться в нашей области или повсеместно. Не помню, я начинаю резко собирать необходимый минимум вещей, времени мало.

Приходит мой парень, как я понимаю, и пытается поскорее забрать меня. Мама отказывается пойти с нами, она говорит, что у неё не хватит сил на такое путешествие, что ей всё равно недолго осталось, она ложится на кровать, и смотрит телевизор, по которому ничего не показывают, только чёрно-белые полосы. Я понимаю, почему он не показывает, почему не работает радио и Интернет. Потому что все люди в это время пытаются спастись. В это время на улице начинает резко темнеть, воздух становится туманным, мглистым и затхлым, непонятные хлопья непонятно чего летят с небес. Затем молодой парень спускается по верёвке с балкона восьмого этажа вниз и ждёт меня. Я же решаю, что лучше будет спуститься по лестнице. Мне страшно, я выбегаю во двор, говорю парню, чтобы он шёл без меня, я догоню. Почему-то бегу то ли в школу, где в спортзале собрались мои знакомые, студенты и другие люди, они все с вещами: с тёплыми шерстяными одеялами, тёплой одеждой, на север же идти!  Я понимаю, что у меня с собой никаких тёплых вещей нет! Я же замёрзну там! Я бегу обратно домой, чтоб взять одеяло, сапоги и куртку. На улице пустынно, ветер поднимает мусор и бумажки, заставляя их кружить в воздухе. Прибегаю домой, хотя это совершенно не он, там царит паника, бегают люди, выносят вещи. Забегаю в открытую квартиру, ищу одежду. В суете пробегаю мимо мамы, которая по-прежнему лежит на кровати, замираю на миг, в груди что-то кольнуло. Я понимаю, что надо спасаться, но не могу представить, что уйду без неё, что смогу оставить её здесь одну. Мне страшно, начинает знобить. Она не шевелится, спит. Взяв, что искала, я снова выбегаю на улицу. Снова куда-то бегу, что-то вижу. Дальше помню только, что ещё несколько раз возвращалась в квартиру, чтоб что-то взять, что-то забывала и снова возвращалась. Мама по-прежнему лежала на кровати.

А потом я просто не выдержала, не захотела больше смотреть эту дрянь и открыла глаза. Мне было, на самом деле, страшно.

Tata_kyjanka. Украина. Сны о Конце Света. Такие сны начали приходить  всего около года назад, не знаю отчего, никакие фильмы я не смотрела накануне снов, да и вообще - это не моя тема, однако. И сниться мне не разрушение, боль, смерть моя, а только лишь страх - страх потерять близких и страх неизвестности. Отчего и почему эта беда приходит. Последний сон о Конце Света привиделся в июле. В нем было некое откровение для меня.
Я, мама и брат находимся в каком-то помещении под землей, типа коморки. Я знаю, что на улице зима, паника, но никакой видимой угрозы я не вижу, но отчего-то понимаю, что это снова Конец Света. Мама говорит, что мы с братом должны уходить. Мы еще успеем, может быть спастись, так как надо идти по снегу. Мы молодые, сможем уйти. И это во сне было самое страшное - прощаться и понимать, что она не выживет, а мы с братом должны ее оставить, иначе погибнем тоже. Она вешает нам на шею серебряные цепочки с медальонами с изображением Богоматери и говорит, что они буду нас защищать. И тут я отчего-то понимаю, что в этой ситуации с Концом Света виноваты сами люди, своим поведением, грехами они вызвали это гнев, настоящий гнев небес. Не знаю, отчего я так решила, но было как откровение. Настоящее наказание мое в этом сне - прощание с мамой.
Я проснулась от собственных слез, сильно билось сердце, я три раза прочитала «Отче наш» и поклялась отчего-то никогда больше не материться. Отчего мне такая идея пришла - я не знаю, возможно, оттого что в жизни бывает за мной этот грешок порою. А к чему приводят грехи,  во сне я прочувствовала.

Ora. Речь идет не об одном сне, а о нескольких, периодически посещающих в последнее время. Как правило, начинаются такие сны с того, что, будучи дома или еще где-либо, обнаруживаю, что с планетой произошли глобальные изменения. Были варианты порабощения монстрами, ядерной зимы, войны, растрескивания земной коры и еще некие неясные события. Затем, как правило, я примыкаю к группе выживших (в основном это абсолютно незнакомые люди), которые объясняют, как существовать в «новом» мире. В каждом сне есть свои правила, касаемые того, кого убивать нужно, кого остерегаться, где можно ходить, где нельзя и т.д.

Sam. Весь сон -   как куски желто-серого фильма. Восток, чужой город, чужой до такой степени, что находиться там – невозможно, в то же время, это теперь мой мир. Узкие пыльные улочки, заборы из глины и камня, много людей, громко говорящих на гортанном языке, мне непонятном. Нас  пятеро – я, трое детей и взрослый, нет, пожилой мужчина. Мы – семья. Я вижу все и со стороны (холодею от происходящего) и от лица своего персонажа. Долго не могла понять, кто же я  -  может, мама детей (они постоянно берут меня за руку) – нет, я самый маленький ребенок, мальчик, а другие дети опекают меня. Я вижу свои руки – маленькие, смуглые и очень грязные; ногти  - их не стригли никогда в жизни, они только ломались, одежда – много старого рваного тряпья. Мне лет пять.

Ощущение тревоги,  ожидание чего-то плохого, что невозможно поправить, того, что обязательно случится  - это чувствуют все люди в городе. Все мы на улицах, все мы ждем какую-то плохую новость, откровение, после которого наступит ужас. Мы, четверо детей, бежим по кривым улочкам, чтобы раньше всех узнать это. Я бегу изо всех сил, я должен быть с братьями, я всегда с ними, мне очень страшно. Я ничего не хочу узнавать.

Старая женщина подзывает меня, протягивает кусок лепешки. Братья стоят в отдалении. Быстро ем, тороплюсь, царапаю нёбо подгорелыми кусками – братья могут отобрать хлеб, но пока я со старухой, они не подойдут. Она замахивается на них, отгоняя и что-то говорит мне – резко, непонятно, но одобрительно, много раз повторяя слово, похожее на «хо»…

Одного из братьев толкает чужой  мальчик постарше. Они дерутся, катаясь по  земле, вокруг пыль, толпа. Не раздумывая ни секунды, бросаюсь защищать брата, бью изо всех сил, царапаюсь, вцепляюсь зубами в чужую руку.

Уходим от толпы вместе с отцом. Он знает. Он расскажет нам все, как только мы окажемся одни. Ужас просто давит меня, стараюсь идти медленней, старшие сильно дергают меня за руку, обзывают. Приходим к речке – неширокая, низкая вода, течение очень быстрое. Над ней – круто изогнутый мост. Садимся далеко от воды. Отец начинает рассказывать. Я в полном отчаянии – Я не хочу это слушать,  хочется кричать, закрыть уши. Ничего этого нельзя, даже перебить его. Отец говорит медленно и спокойно; у него очень осунувшееся лицо,  полуседая щетина, глаза черные, будто присыпанные пылью. Одет в теплое тряпье, как и мы. Он нас любит. Слышу незнакомую речь и чуть опаздывающий перевод: «Погибнем мы все. Катастрофа - это не страшно, ведь погибнут все». Чтобы не закричать, сильно прикусываю себе губу, и сыплю, сыплю серую пыль себе на ноги. На ногах у меня белые грубые носки и, кажется, галоши. На мосту появляется девочка, на голове – платок, в руках у нее что-то вроде канистры. Она болтает ногой, и я вижу, что у нее красные туфли. Смотрю на нее - мне становится немного лучше.

Effgrafovich. Сон. В точности уже не помню, но суть такая. Я в городе, кругом разруха, но вроде ситуация стабильна, но чувствуется, что всё произошло недавно.  Я, с группой людей, ходим по полуразрушенным домам, входим в пустые квартиры, пустые от хозяев, но не от вещей. Попутно ищем еду, помню, что нашли целый бидон с солёными огурцами, все набросились. Я почему, то есть не хотел и вообще вёл себя как наблюдатель. Мне было как-то спокойно. И в отличие от людей, я чувствовал себя туристом. Помню, что я предложил людям собраться вместе в каком-то одном большом здании (вроде школа), укрепить окна, свезти всё необходимое. Приближалась зима, а поодиночке выжить было бы сложно. Так же помню, что работали «постапокалиптические» кафе, рестораны, отели. Помню, что на меня это произвело большое впечатление, такой контраст.

ViGilant. На днях жесть какая-то снилась. Очень плохо помню. Рядом друзья, вокруг руины, развалины, обломки, обрушенные дома. Все не выше 2-3 этажей. Все чего-то боятся, начинает лететь что-то белое с неба. Мысль, что это конец. Дальше не помню.

Другой эпизод из того же сна, с теми же развалинами. Едем на БМВ с оторванной или отпиленной крышей. Вокруг обломки, дорога завалена, водитель резко берет вправо, объехать большую груду обломков, из-за которой ничего не видно. Машина врезается в обломки стены. Дальше тоже не помню. Время года теплое, день, светло.

Полина. Томск. Лето. День душный, но пасмурный, небо низкое, светло-серое, пухлые, рыхлые тучи нависли над самыми крышами. Пахнет не то чтобы гарью, а скорее просто дровяным дымом. Глухой переулок с деревянными двухэтажными домами - таких есть несколько в центре Томска. Город весь полупустой, будто медленно вымирающий. Дома покосившиеся и потемневшие. На одном из них (над крыльцом), тускло-оранжевым светом горит электрическая лампочка - одна из немногих уцелевших. Скоро и она погаснет, это неминуемо. Я знаю, что произошла Катастрофа, изменившая мир, хотя в чем она заключалась - я не знаю. Я знаю только, что скоро погаснет все электричество, исчезнет вода и тепло, города опустеют. Страха нет, есть, скорее, легкая грусть и немного тревоги, а больше безразличия: чему быть, того не миновать. Мы со знакомым идем по улицам и разговариваем. Мы хотели ехать вместе в Москву к моему парню, но ведь теперь поезда не ходят. Я смирилась, что со своим парнем не увижусь до конца жизни, но мой знакомый с этим смириться не хочет и предлагает мне различные пути решения проблемы. Мне не нравится ни один. И тогда он говорит: «Хорошо, я поеду, но в Екатеринбург, автостопом». Я спрашиваю: «А деньги у тебя есть?» Он говорит: «Двадцать пять рублей. Мне хватит». И уходит. И тут я понимаю, что сейчас и автостопом не доедешь, потому что машины все поломались. Я хочу догнать его и сообщить это, но не могу - он уже куда-то скрылся.

Спирит. Саратов. Снился разрушенный город, очень мало людей, ни в одном доме не горел свет. Хотя электричество было, но с перерывами. Помню, как заряжала плеер и телефон) вода была странной и неприятной. Я была с какими-то людьми. Плохо помню с какими, но почему-то никого не искала. Может, я о них не помнила? Потом я пошла в школу, но наш класс перевели в другой лицей из-за того, что у нас кто-то из учителей исчез, а они не могли нас оставить без этого предмета в конце года. В том лицее мне не понравилось, хотя бы тем, что помещение было намного больше нашего и в нем было просто заблудиться, находясь там первый день. Улицы были пустынны и не освещались, общественный транспорт ходил в несколько раз реже обычного, по пустым дорогам. Частного транспорта я не видела, как и людей. Когда в том новом лицее нас собрали в актовый зал, он был заполнен примерно на 1/5, если не меньше. Мне нравилось в том мире. Когда проснулась - расстроилась.

Gribochek. Так вот сегодня мне приснилось что радужное, яркое «событие» (в данном случае размытое, как салют, скорее, чем олицетворенное в конкретном объекте) и сопровождается голодом. Люди стоят длинные очереди в Макдоналдс, где, по слухам, ещё сохранилось мясо. Я пытаюсь найти хоть какую-то еду, помню, я нахожу на асфальте кусок колбасы, но его не подбираю, потому что дома ещё осталось немного хлеба, но при этом про себя думаю, наверное скоро я пожалею, что не подобрал колбасу, наверное голод скоро приведёт меня к тому, что придется рыться в мусоре, как бездомный...

Маша. Москва. А мне снилось, будто везде в Москве закончилась вода. Сам сон был как в фильме о всяческих Концах Света, когда люди рыщут в поисках воды и пищи. Это было ужасно! Самое главное, что я поняла, когда проснулась, что я всего лишь очень сильно хотела пить.

Андрей. Смоленск. Снился такой сон. Разрушенный город. Небо затянуто черно-серыми тучами. Солнце не видно. Очень хочется пить, но вокруг огромные озера соленой (?) воды. Люди убивают друг друга из-за глотка минералки или просто очищенной воды. Проснулся, во рту все пересохло от жажды.

Елизавета. Мне приснилось, что я руковожу разгрузкой огромного числа мертвых обнаженных тел. Их привозят в грузовиках и вываливают на пол, а потом складывают штабелями, много штабелей уже стоит, а тела все везут и везут, ощущение какой-то глобальной катастрофы. Я руковожу этой разгрузкой, уже усталая и бесстрастная, несмотря на ужас происходящего. Что это может означать?

Лена. Москва. Приснился ужасный сон. Произошел какой-то катаклизм. Вокруг много разрушений. Людей хоронят прямо у домов, на газонах. Я закрылась в своей квартире и боюсь выйти на улицу. По ночам люди падальщики выкапывают трупы, разрезают на части. Часть трупов съедают… Проснулась от ужаса происходящего.

Ната. По причине изрядных переживаний накануне, сон приснился премерзкий,
но с неплохим финалом. Давно уже таких кошмаров не снилось - несколько месяцев - точно. Короче! Я нахожусь в квартире - непонятно, кому она принадлежит – вроде, как и моя,
и нет - совсем как в реале (командировка, гостиничный номер). Глубокая ночь. Выглядываю в окно - полная луна озаряет пустырь с редкими вкраплениями надгробий. Появляются какие-то мужчины (вижу, практически, одни силуэты - из-за дальности и неважнецкой освещенности). С лопатами. Начинают раскапывать могилы - оттуда выбираются пошатывающиеся зомбики (тоже мужеского пола!). И вся веселая компашка дружно направляется к дому, из окна которого я и наблюдаю. Они заходят в дом, ничего особенного - ни агрессии, ни немедленного желания закусить присутствующими. Я захожу на кухню, два джентльмена едят еще двух. Вижу в руках одного нижнюю половину туловища - голубые грязные джинсы с ботинками, в руках другого - тоже какие-то человеческие запчасти (кто кого ест - живые мертвых или наоборот - фиг поймешь! Похоже, что все-таки живые. Мое появление встречено с симпатией: «О! Свежий человек! Заходи, присаживайся!». Я изображаю радостную идиотку, с улыбкой на полфизиономии: «Да-да, сейчас-сейчас, только в комнате кое-что возьму - и сразу приду!». Аккуратно прикрываю дверь, тихо, не спеша, (чтоб не заподозрили!). А руки-то трясутся от страха! Ухожу в соседнюю комнату, открываю шпингалеты на окне и... с чувством громадного облегчения взмываю вверх - уже день... Лечу по прямой, и вижу перед собой темно-синее небо с полупрозрачными белыми кудряшками облаков, и ярко красно-желтую листву, пышно украшающую ветви деревьев - уже осень.

Alex. Москва. Мне приснился странный сон. Полностью его я не помню. Единственное, что чётко отложилось в памяти, так это то, что я ела человечину вместе со своими хорошими друзьями. Я сидела возле этого трупа, который ребята при мне кромсали. Отрезая кусочки, они давали их мне. Насколько я помню, мои друзья считали, что этот человек обокрал их. Сон начинается с того, что некоторые мои друзья подходят ко мне и жалуются на то, что их вещи украл какой-то мужик. Его мы потом и ели. Закончилось всё тем, что я пошла в туалет с подругой и под наш с ней дружной хохот меня стошнило. Жутко, очень жутко!

Латрия. Сон. Я на кухне со своим дедушкой, который на самом деле живет с моей тетей в другом городе. Подхожу к белому холодильнику, открываю его, а там, на полке втиснут расчлененный на части человек. Бледная рука свисает вниз. Я втыкаю вилку в его мизинец, отрезаю его ножичком и ем вот так, сырком. Кости во рту не чувствую. Мясо нежнейшее, нехолодное (никогда такого не пробовала, но вкус запомнила). Потом мне снится, что я перехожу темно-синюю реку и с кем-то разговариваю. Я говорю своему собеседнику, что недавно болела ужасной болезнью под названием каннибализм. Я, как ни в чем не бывало, рассказываю, что ела людей, а потом вылечилась, и предупреждаю собеседника, чтобы он был осторожнее и тоже не заразился. Снилось под утро. Когда я проснулась, во рту все еще ощущался вкус этого мизинца, фу! Меня слегка тошнило. Я с трудом заставила себя съесть на завтрак макароны с тушенкой.

Bapsy. Приснилось, будто только что закончилась война, весь город в руинах. Я еще не взрослая, и вот нас с мамой поставили на странную работу: разыскивать по домам «спряты» (какая-то дикая предыстория: типа до войны было принято у школьников делать «секретики» - все официально, собирались деньги, консервы и под звуки марша во время торжественной линейки замуровывать в стены на случай ядерной зимы, а теперь вроде как и пригодилось). И вот мы с ней лазим по руинам, карабкаемся по стенам, заползаем в щели и дыры, находим какие-то продукты, мелочь, конечно. Находим не только «пионерские» хаванки. Попутно слышим, кто, что нашел на других участках.

Max M. Москва. Мне снился сон, что я туманным ранним утром (а может, это было и не утро, но Солнца не было) оказываюсь в парке Коломенское и брожу по каким-то пустырям с кучами тлеющего хлама. Я один, не считая неприметных сгорбленных старух, роющихся в этом хламе. Постепенно я понимаю, что произошла какая-то кратковременная война, не то ядерная, не то ещё какая, и я - единственный оставшийся мужчина. Кроме меня в живых остались только эти старухи, и что это вовсе не утро, а так теперь будет всегда. И Солнца больше никогда не будет. (Очень похоже на атмосферу фильмов Жане и Каро).

Walter. Москва. Мне часто такая муть снится - ночь, зима. Метель метёт, снег такими крупными хлопьями ложится. Обычно я оказываюсь на вокзале, иногда на Белорусском, иногда на других. А здание вокзала в развалинах и на горизонте развалины, кругом арматура торчит, кирпич битый валяется, плиты бетонные, тускло светят какие-то прожектора.
И у меня такая мысль, что мне надо успеть на последний поезд (почему он последний – не знаю). И вот сначала долго ищу среди руин пути, потом пробираюсь по грудам кирпичей и обломков. Кругом люди бродят (тоже, наверно, что-то ищут), стаи собак. И помню пистолет у меня, странное дело опять откуда-то знаю, что в нём осталась неполная обойма, хотя во сне не помню, чтоб проверял. Но каждый раз не досыпаю до того момента, когда вскакиваю в поезд. Максимум - только бегу к нему. Ещё снится, что еду на автобусе по тем местам, где должен быть новый микрорайон. И опять заснеженные руины и снег метёт крупными хлопьями, только на этот раз днём.

Марьянка.  Когда я вижу во снах города будущего, они всегда разрушены. Сплошные руины, а среди них люди. И во сне я чувствую, что они все... положительные. Но не имеет значения, что мы говорим и делаем, что происходит вокруг, интересно то, что я вижу своё будущее только на фоне руин.

Рустам. Я видел во сне будущее, после конца света. Выжившие люди поделились на банды, поделили районы на части и жили в них, захватывая чужие территории через убийства и грабежи. Помню начало сна. Шёл в убежище, уже темнело и в нескольких сотен метров засверкали молнии, очень много молний, на большом участке земли. Подскажите, пожалуйста, что это могло бы означать, если учесть, что большинство моих снов вещие?!

Azamat. Я выхожу из земляной пещеры. Вокруг страшный хаос. Повсюду головешки и останки конструкций домов. Ни леса, ни полей - ничего не осталось. Все сгорело. Ходят оборванные дети. У одного ребенка в руках игрушка. Он еще не знает, что скоро умрет. Если нет от облучения, то от голода. Они меня видят, но им не могу помочь. Я лишь гость на их Земле. Мне стало так одиноко. Захотелось закричать на всю вселенную от горя и досады.

Osy. Снится: выхожу на крыльцо, а это уже не крыльцо, а круглый подиум. Он начинает вращаться. Я вижу панораму вокруг,  не двигаюсь, не могу пошевелиться, только крутится подиум. Вокруг развалины, разрушенные дома, обгорелые деревья и бордовое небо. Меня поразил цвет неба - ярко бордовый. Знакомый говорил, что он видел такое небо, когда чуть не умер. Но я видел это небо в полном здравии. И помню мысль, которая была в голове : «Так будет в Конце»! В Конце чего?

Алексей. Краснодар. Был сон, когда у нас в городе настала ядерная зима, разруха и руины. Чувствовал себя каким-то повстанцем, которому нужно куда-то добраться. При этом встречался по пути с знакомыми, с некоторыми даже проходил какие-то участки потом по каким-то каналам плыл на понтоне. Попутно отстреливался от кого-то. Весь город был в стиле и расцветке бара из игры «Сталкер» - во время выброса. Всё какое-то красно оранжевое. Чёрное небо с проблесками красных языков огня, остатки кирпичных зданий, на которых играют огни костров, в старых дырявых бочках...

Станислав. Москва. Постапокалипсис, горы обескровленных трупов, крест.

Прошу не думать, что у меня что-то не то с головой, я никогда не испытывал к людям ни любви, ни ненависти, поэтому этот сон для меня тоже был очень странным, и сразу хочу сказать, что я не любитель страшных историй или ужастиков, жестокости и т.д.

Когда мне было около 11 лет (примерно 1998-2000 гг.), я поехал в деревню к своей бабушке и отцу на лето. Как раз там всё началось и в одну из ночей мне приснился сон.

Я шел вдоль своего 5-ти этажного дома в Москве, от 1-го подъезда до 11-го. Кроме меня во сне не было никого живого, небо было тускло-красным, лежали только горы трупов и при этом они все разлагались. Но в них не было ни капли крови! Трупы были везде: висели из окон, на проводах, на фонарных столбах, в машинах, на деревьях и даже свисали с крыш. Я шел и лицезрел всю эту картину, этот сон оборвался, когда я дошел до 11-го подъезда.

Во сне было три странных вещи

1) Нигде не было стёкол. 2) Нигде не было зеркал и на машинах тоже. 3) Нигде не было ни капли крови.

Когда я проснулся, меня поразило, то что я не испытывал страха во сне, а был жуткий интерес, и сон я помнил чётко.

Я не стал заморачиватся и забыл на него, потом и вовсе забыл.

Спустя примерно полгода этот сон повторился, каким был до этого.  Я начал искать в сонниках ответы, но так ничего не нашел и опять забыл о нём, подумал, что это глупая случайность.

Но дальше произошло, что-то необъяснимое, этот сон начал снится мне каждую неделю, а потом снился мне несколько дней подряд. Я уже хотел пойти к психиатру, чтобы он выписал мне каких-нибудь таблеток. Сон перестал сниться, и я опять не стал заморачиватся на него, раз прошел, ну и хорошо!

Прошло примерно ещё полгода или чуть меньше, и опять начал снится сон, но он не был тем повторением, это было продолжение предыдущего. Я шёл уже от 11-го подъезда дальше. И, дойдя до девятиэтажки, которая стояла рядом с моим домом, повернул вправо и пошел дальше. Я шел к самой большой куче бескровных тел и кресту, под которым эта куча лежала, а когда подошел ближе, то увидел себя висящего на кресте.

Больше таких снов у меня не повторялось, через месяц мне 20 лет и сны почти вообще не снятся.

Blogburger. Во сне мы с родителями живем за городом. Что выращиваем, то и едим (типа фермеры). Однажды собрались съездить в город. Дорога идет через поля. На одном из полей от дороги отходит поворот и дорога этого поворота поднимается и под углом уходит в небо. Эдакая прямая дорога на небеса. Родители проезжают мимо нее, как будто не замечая ее. А я с заднего сиденья автомобиля начинаю им говорить, что, вдруг, это единственный шанс, такого больше не будет никогда, и если мы сейчас туда не съездим и не посмотрим, что это такое, то всю жизнь будем жалеть об этом. Зная своих родителей, я это все говорю так, почти автоматом и не надеюсь даже, что они поедут туда. И вдруг, ни слова не говоря, отец разворачивает машину и мы едем.

Мы сворачиваем с дороги, начинаем подниматься. Навстречу спустился какой-то грузовик. В конце концов угол подъема становится слишком большой, машина не тянет, мы выходим и идем по дороге пешком. Уже в облаках, когда не видно земли, нашу дорогу пересекают железнодорожные пути. Когда мы подошли к ним (а мы уже не идем, а практически карабкаемся в гору), по путям прошел старый паровоз без вагонов. Я удивился, но мы стали взбираться дальше. Когда забрались «на облака», увидели, что мы находимся на окраине обычного небольшого городка, где-то в промышленном районе. Кругом старые заводские корпуса, между ними идет небольшая улочка, на улице аптека (точно помню) и еще какие-то мелкие магазинчики. Кругом царит разруха, такое впечатление, что здесь прошла (или идет) война. Но взрывов и выстрелов не слышно. Хотя все в разрухе, но мародеров не видно не одного. Мы решаем осмотреться, что здесь и как. Для этого залезаем на какой-то высокий сарай. Кругом полная разруха. Людей практически не видно. На земле обожженные пятна и воронки. Все окна во всех окружающих зданиях выбиты (отец во сне объяснил, для чего это сделано, но я сейчас не помню). Вдалеке у горизонта мы видим несколько черных гигантских «грибов» - как от ядерных взрывов, только они вращаются, переливаются и движутся как ураганы. Стоим, смотрим и офигеваем. Грибы не движутся в нашу сторону, и мы немного успокаиваемся и слезаем вниз. Видим двух теток, сидящих на скамейке. Подходим к ним, подсаживаемся, пытаемся разговорить и узнать, что здесь происходит. Но тетки явно напуганы и не хотят нам ничего рассказывать. Они или говорят о своем, или молчат. Я сижу и думаю, что надо обыскать близлежащие здания. Поискать там что-то полезное, раз уж придется тут жить (не знаю, почему, но я уже понял, что мы тут остаемся насовсем). И в этот момент мимо нас проходят два мужика, один из которых объясняет второму, что вот эта аптека (которую мы увидели в самом начале) не зарегистрирована должным образом. Поэтому ее можно вскрыть и забрать оттуда все, что надо. Мы бьем витрину, копаемся в лекарствах, выбираем то, что может нам пригодиться. Дальше я проснулся.

Gatamclata. Ну и сон мне сегодня приснился - в лучших традициях голливудских фильмов. Дело было в том, что на Земле началась катастрофа. Только немного не такая, которой ждали - не похолодание и не потепление, а глобальное изменения: метеориты отовсюду падали, вулканы извергались, наводнения и так далее. Люди сбивались в кучи на открытых пространствах, чтобы видеть, ничего ли не падает, ну и по каким-то иным причинам, я их не знаю, по крайней мере, сон мне такую инфу не дал, но я точно уверена, что такие кучи - правильное решение, ибо людей осталось мало. По крайней мере вокруг нашего, так сказать лагеря, - никого на многие километры, а в лагере пару сотен народу. Был естественно костяк, те, кто занимался устройством лагеря, едой, жилищами и тому подобное. Я, как ни странно, входила в этот костяк. Катаклизм подействовал и на людей, я почему-то мало чего боялась. И у меня интуиция подпрыгнула, а ещё я стала владеть телом несвойственно, ну то есть всякие акробатические не сложные трюки. Но это скорее произошло ещё до катаклизма, потому что действие сна начинается в каком-то районе города, которого я ни разу не видела. Явно будущее, недалёкое, но будущее. Город обитаем не полностью, выделены безопасные районы. Они на ночь закрываются. Преступность или природа, не знаю. Я с какими-то своими знакомыми попала в один из районов и застряла там на ночь. По сюжету я присоединилась к одной банде и кого-то искала. Девушку нашли, потом начался дождь, на мне только штаны, майка и большая бандана. Видимо, чтобы не попасть в передрягу, многие люди стали каким-то образом преобразовывать себя. Я вот научилась по ходу бегать и преодолевать препятствия, плюс хорошая реакция. Ну, в общем, приспосабливалась, как смогла, с моим-то здоровьем. Потом резкий переход действия в лагерь. Просто меня немного разбудили, но сон не прекратился. Итак, я вхожу в костяк. Вокруг небольшого лагеря забор стоит, а за забором контейнеры со всеми нашими пожитками - вещи, еда, предметы интерьера, короче всё. Контейнеры закрываются. Я не в курсах, почему они так стоят, видимо из страха метеоритного дождя.  В общем причины точно есть. Я знаю, почему народ живёт на открытом пространстве, и у этих странных контейнеров. Видимо, я так поняла, что некие разведчики ходили по домам и сбрасывали всё, что находили по краям лагеря. Вокруг находок сооружали стены и потолок - для сохранности, а потом разбирали - на нужны лагеря. Я можно так сказать, руководила этим действием, следила за безопасностью и помогала людям, которые разгребали запасы. В основном, это были те, на кого работу по лагерю проблемно оставить. Например, пожилые. садились на стульчик рядом с контейнером и разгребали. Крыши были треугольными, и с них периодически скатывались камни, куски соседних разваливающихся домов. Сам лагерь напоминал мне почему-то детскую площадку, огромную. Видимо раньше так и было. Итак, катаклизм закончился. У нас построены ветхие деревянные домики, с тонкими стенами и большими дверными проёмами, без дверей обычно или с занавеской. Всё для того, чтобы проще было убегать, если что. И вот, к концу катаклизма у меня стали появляться странные способности, или вроде того. Я словно чувствовала мир, ну опасность, например. Знала то, чего знать не должна. Вот яркий пример. К тому времени я уже практически заведовала походами к контейнерам и мы с тремя женщинами шли туда зачем-то. Теперь контейнеры уже стояли прилично далеко от лагеря, все ближние разобрали. Здания всё ещё иногда сыпались. Раньше камни просто ударяли кого-то и приходилось тащить его в лагерь. Теперь произошло иначе. Мы стоим у открытого контейнера.  Вдруг я отталкиваю одну из женщин и двигаюсь вместе с ней подальше от стены контейнера. На то место, где она секунду назад стояла,  падает камень. Это был первый случай. После него, я что-то типа, теряю сознание, нахожусь в некоем бреду, лёгком. Короче ноги подкосились прямо там, когда камень упал. Двое из женщин подхватили меня на руки и понесли к лагерю (замечу, что мне не намного больше лет, чем сейчас, в лагере были Андрей, моя мать и бабушка, плюс почему-то Денис, его тренер)… Вот такой сон. Злая шутка природы, но захватывает жёстко, классно. Проснулась и поняла, что адреналина схватила.

Biomat. Помню со следующего момента - я и еще кто-то (возможно, моя мама, хоть она выглядела немного не так, тем не менее, я был уверен, что это она) идем по какой-то свалке (огромной). Свалка представляла огромнейшее поле, высушенное дотла солнцем. На поле были кучи промышленного мусора - части машин, провода, остовы кораблей. Все ржавое насквозь. Потом я замечаю огромное здание похожее на завод, очень старое, почти развалены.  Все оно окутано сетью труб, вытяжек железных цистерн. Само здание стоит в маленьком озере, сквозь воды которого видно огромное количество труб идущих от или к зданию. Пока я соображаю, что бы это могло быть, мама то ли перевоплощается, то ли исчезает  и становится (или на ее месте возникает пацан) пацаном, которого я не знаю (естественно чувство матери тоже исчезает). Он показывает в сторону этого комплекса и говорит, что туда непременно надо попасть. А до меня к этому времени доходит, что это место радиоактивно, и что схватить там дозу, такую, что потом лампочки дома при моем приближении зажигаться будут. Но идти надо. И вот я на пару с этим пацаном топаем по щиколотку в воде (шагая по трубам, которые были у поверхности). Я смотрю вниз и вижу, что здание огромно, что то, что я вижу, лишь верхушка, основная же часть была затоплена внизу. (Почему то я был уверен, что это военный объект и из-за какой-то утечки его затопили лет 30 назад). В итоге мы подобрались к зданию и залезли внутрь. Там были форменные развалены, стекол нет, кирпич посыпался, в полу провалы, дна которым нет. Пацан говорит, что надо лезть на второй этаж. Топая по остаткам коридоров к лестнице на второй этаж, я вижу то ли людей, то ли мутантов в лохмотьях, сидящих у стен. Но я не боюсь их, зная, что сильней. (При этом появляется чувство, что я от радиации сам скоро светиться начну, но это только психологическое.) Мы понимаемся на второй этаж. Он представляет собой огромную комнату (как футбольное поле), крыша же держится как навес на колоннах. На полу посредине - желоб для стоков, приспособленный как пешая дорога, по бокам возвышения, на которых стоят котлы (тоже не маленькие). А на встречу приближается стремная процессия каких то  оборванцев. Один, вроде главный, подходит и начинает объяснять, что они вроде как используя отходы от производств и остатки токсинов на складе этого завода и получают огромное количество дешевой энергии, которую продают. Мы поднимаемся на некий помост и я вижу какие-то машины (все ржавое) загружают в котлы какие-то обломки. Потом содержимое котлов загорается. Главный объясняет мне, что так они получают энергию, вот только, что плохо - радиация огромная от горения, но у них, типа, уже иммунитет. (Мне к тому времени уже становиться пофигу сколько там находиться. Так я понимаю, что во много раз ПДК превышено. В итоге я сваливаю оттуда, не чувствую дискомфорта от облучения - сваливаю со свалки и просыпаюсь.

Дубинушка. Сегодня снилось После Апокалипсиса. Все крупные города перенесли под Землю, и там живут всякие важные люди. Попасть в подземный город снаружи практически невозможно. Моя подруга приходит и говорит, что была там и там люди живут еще хуже, чем снаружи, все с нарывами на коже, но боятся выходить, потому что внизу якобы безопаснее. А снаружи просто разруха и бегают огромные кролики, а вся остальная живность исчезла, все едят только кроликов. Вот, что нас ждет.

Екатерина. Московская обл., г. Химки. Начну без всяких предисловий. Снится мне, что брожу я с друзьями по каким-то катакомбам. Ну, пора была вылезать, и мы вышли оттуда в небольшой овраг, выбраться из которого наверх можно было по земляным выступам на его стенах. Все вылезли, одна я не смогла, так как эти выступы уже никого больше не выдерживали. Я пошла обратно в катакомбы, искать другой выход. Пошла, так сказать, прочь от Солнца и синего неба к мокрым трубам и петляющим коридорам. Скорее всего, это была раньше какая-то фабрика. Вскоре передо мной возникли ступеньки. Я поднялась по ним и очутилась на маленькой площадке перед наглухо закрытой железной дверью. Около него было замызганное окошко из толстого звуконепроницаемого стекла. Сквозь него я сумела разглядеть ноги двоих полицейских (окошко выходило на улицу и располагалось прямо на уровне земли). Вдруг я услышала, что кто-то идет. Обернулась. Это была девушка лет 20-и, с черными как смоль короткими немытыми волосами, в телогрейке.

- Привет! - дружелюбно произнесла она. - Меня зовут Снежана, а тебя? Если бы она не была такой дружелюбной, я бы испугалась ее: лицо девушки было буквально изъедено какой-то болезнью. Я спросила, что она здесь делает. - Я здесь живу, - просто ответила она. - А куда ты идешь? - Я хотела найти выход. - Здесь больше нет выхода. Выход был один, - Снежана кивнула на дверь, - но он запечатан. К нам на площадку поднялось несколько мужчин в телогрейках. Я сказала, что мы будем искать вместе и обязательно найдем еще один выход. Всего их было человек 10. Напрочь забывшие Солнце и небо, они жили здесь, словно отверженные, создав свой маленький мирок. Я рассказала им о том, как хорошо там наверху, и они зарядились моей энергией искать. Мы проходили коридор за коридором. В одном я увидела кошку, сидящую на каменном выступе, посреди протекающего ручья (а воды в коридорах, я вам скажу, было предостаточно).

В общем, чего тянуть, выход мы нашли. Ослепленные непривычным светом, эти серые людишки щурились, закрывали глаза руками и в нерешительности толпились в сторонке. Пошел дождь. Я прыгала по лужам и смеялась от счастья, Полная низенькая женщина, вся в золотых украшениях неуверенно спросила: - Линда? Солнце? - Лето, - поправила ее я. - Солнце!

Сон 2. Постараюсь описать как можно подробнее, а то детали как в тумане.
Наш городок почти со всех сторон окаймляют леса и поля. Мой дом вообще на окраине стоит. И вот пошла я в поле по тропинке, все дальше от дома. Кругом - не поле даже, а заливные луга, сочная трава, ну просто экстра класс! Тропинка ведет меня к опушке леса. Там валяются огромные бревна или просто поваленные деревья, ну, в общем, нагромождение древесных стволов. И вода везде. Посреди этой затопленной поляны находится полуразрушенный деревянный домик. Внутри него тоже, естественно, вода. Какой-то всадник, верхом на лошади, выскочил из лесной чащи, перепрыгнул через домик и ускакал прочь. Перепрыгивая с одного покачивающегося на воде бревна на другое, я добралась до еще одной тропинки. Она круто спускалась вниз, под откос. Я прошла немного вперед, и передо мной открылась панорама деревни. Знаете, как с Останкинской башни на Москву смотреть, так и здесь. Деревня была огромной, в несколько сотен домов, и заброшенной. Ни травки, ни кустика, просто пустырь. У нас в школе в кабинете истории находился макет деревни после Великой Отечественной войны. Все серое, пустое, ветхое, разрушенное. Так и здесь. Прямо передо мной стоял домик, как маленький сарай для инструментов, но все же когда-то в нем кто-то жил. Дверь была распахнута, в проеме болтались обрывки паутины, а внутри - чернота. Я поспешно отошла, хотя стояла уже на пороге. Проходя по безлюдным серым проулкам, я наблюдала одну и ту же картину: пустые дома, распахнутые двери, гробовая тишина, ожидание чего-то, безмолвие. Но вот последние домики. И что я вижу? Люди. Несколько человек, десять или двадцать, в грязной оборванной одежонке, истощенные и больные, сумасшедшие и не очень - они торговали здесь фруктами, хлебом, мелкими животными. Откуда они взяли все это? И почему не едят продукты сами, если нуждаются в них больше, чем я нуждалась в выходе отсюда? Отпускать меня они не хотели. Но я видела свой дом, где-то далеко, у горизонта. Я увидела его через груду коробок с товаром и клеток с попугайчиками. Осталось только перелезть через нее...

Bynthdtyns. Первый сон - это ядерный взрыв и его последствия. Небольшой городок, центральная площадь с памятником Ленина. Сам взрыв уже не снится, а его последствия. Со всех сторон к площади стекаются люди со своими пожитками. Воздух пыльно серый, здания зияют пустыми окнами. Народ располагается вокруг этого памятника, спасения ждать неоткуда, поэтому просто люди медленно умирают. Причем происходит это очень странно, человек как бы постепенно, начиная с конечностей, растворяется. Никто не орет, ни причитает, все происходит в полной тишине. Просыпаюсь обычно на том месте, когда у меня начинает растворятся нога или рука. Второй сон - четкого сценария нет, но сюжет один: жаркий летний день, пляж, либо загораю, либо плаваю и вдруг идет огромных размеров цунами! Жуть накатывает, начинаю убегать, бегу как в замедленной съемке, понимаю, что так мне не спастись, отталкиваюсь от земли - и лечу. Улететь от цунами удается всегда.

Подземелье. Мне уже третий раз за последние 5 лет, снится один и тот же сон, меня даже это насторожило. Какое-то ущелье – подземное жилье, где живут люди, под скалой – очень большие катакомбы, много женщин, красивых и обычные, их там сотни - разного возраста. Женщины живут в подземном мире, там нет мужчин. Они все погибли, остались единицы. Их жилье сделано в пещерах, старые кровати, разбитая посуда – остатки того, что можно было собрать на поверхности, где уже давным-давно ничего не осталось. Нет городов, нет ничего. Самое страшное, что ты идешь по пещерам, а они все обнаженные и предлагают заняться сексом - при всех, я соблазняюсь. Все очень больны – у них проказа, кто как, кто сильно, кто слабо. Потом мне кто то из них говорит, что если хочешь спастись то иди в ту комнату. Там стоит ящик и в нем маленький кубик с жидкостью, выпьешь ее и не сможешь заболеть, я беру кубик с жидкостью, при подъеме кубика ( пластмассовый полупрозрачный) немного разливаю, остается ровно половина. А потом открываю дверь на улицу,  делаю шаг и понимаю, что лечу. Земля переворачивается наоборот, я падаю в небо, падая в бездну, краем бокового зрения я вижу землю, то, что мы называли Землей, с высоты 30 метров. Кругом темные грозовые облака, земля вся выжжена, пепел, остатки сгоревших деревьев. И нет ни души, все кто остался, живет под землей, в катакомбах. На этом сон заканчивается. Но самое страшное, что этот сон я видел уже много раз и каждый раз все также. Одни и те же женщины, скалы, пещеры, кубик, все остается без изменений. Возможно, это и есть то, что нас ждет.

Железо. Развалины. В оставшихся пригодных для жилья комнатах живут люди. Некоторые живут семьями. Есть молодые семьи. Дети. Много одиноких женщин, которые живут по 7-8 человек в комнате. Своеобразное поселение выживальщиков. У всех свои задачи. Есть охотники, стряпухи, кто-то шьет, как может. Есть отряд охранения, свои часовые, даже разведка. Вокруг лагеря несколько огородиков и что-то наподобие подсобных хозяйств.

Основная цель поселения - выжить, развиваться, вернуться к нормальной жизни. О нормальной жизни помнят уже немногие. Мне уже лет 48-50. Но таких мало. Основная масса до 35. Женщины беременные. Многие. Даже те, кто живет без мужчины. Все понимают - дети наше будущее. Моя задача помогать тем беременным женщинам, которые без мужчин. За мной закреплено 4 или 5. Добытую пищу делят в лагере на всех поровну, но самому добывать не запрещается. Я вроде как собираюсь на охоту, а они меня провожают.

Очень боимся некоторых соседних поселений. С другими наоборот дружим, но в меру, вдруг обманут. Нас тоже побаиваются. Нападают в основном из-за еды и оружия. Поэтому на охоте одному лучше сильно не светиться.

Во сне все это четко осознавал. Тогда поразила глубина ответственности за женщин и детей. Несколько лет назад, когда сон этот приснился, ни чем таком даже не задумывался. Был студентом и страшнее курсовой ничего в мире не было

Не Торчек. Я иду, а кругом - т.н. ядерная зима, то есть холодно, небо - темно-серое, монотонное, все черно-белое, серые сугробы, радиация везде, у меня лейкемия, цинга и еще, наверное, что-нибудь, в общем, скоро я умру. А в городке нашем людей других нет. И вдруг я встретил табун девок, то есть человек 50. Все - женского полу, все больные, лысые, беззубые, с серой кожей. Но они еще грустнее меня, и умирать намереваются прямо тут. Тогда я сделал важный вид, и сказал, что, типа, я тут буду главный, а мы все идем пешком на юг. Потому что один хрен, там теплее. И мы пошли, пошли, а потом я проснулся.

Инди-раганди. Не так давно снился странный сон. Серая зима, снег, сосульки с домов свисают. Я поднимаю голову наверх и  вижу, что небо тоже обледенело, над нами покрытый серым льдом небосвод. Он в каких-то странных подтеках, как будто где то течь была, и эти подтеки застыли грубыми наплывами на лед. Меня охватывает ужас, а чем мы будем дышать. Вот так наверно чувствуют себя рыбы зимой. 

Goldenmarvel. Приснилось, что наступил Конец Света и вся земля была покрыта снегом. Невозможно было выйти из дома. Я выглянула в окно и увидела чистый белый снег, он находился на уровне моего окна (я живу на 13 этаже). Я знала, что скоро придется умереть и от этого чувствовала беспокойство и тревогу.

Сергий П.  Приснился сон сегодня ночью. Так вот, снится мне, что, что-то случилось с атмосферой, что температура упала, до – 60, а кое-где и ниже. Люди стали умирать в огромном количестве. Стали прятаться под землей. Тут появляется антихрист, этакий международный президент, который договаривается с лидерами мировых держав, что нужно собрать все силы цивилизации в один кулак и противостать стихии. Принявшие над собой власть этого диктатора, размещают в подземных городах, где есть шанс на выживание. Они трудятся днями и ночами, на подземных заводах, в теплицах. Многие христиане называют главу мирового правительства – антихристом. А катаклизм – Апокалипсисом, наказанием за грехи людей. За то, что они сеют панику, не лояльны власти, подстрекают к неминуемой гибели от голода и холода многих людей и, что самое возмутительное детей, их приказывают, как по законам военного времени, расстреливать на месте. Резиденция антихриста в Иерусалиме, он заручился поддержкой лидеров мировых религий, ради спасения человечества, почти все пошли на компромисс. И вот я со своей семьей, со своими детьми, сижу в подвале, и понимаю, что мы должны умереть, страшно, жутко и безнадежно. Вот такой сон.

Mr. Slap Dash. Все произошло как в фильмах. Хотя тех, кто видел фильмы, в живых не осталось. Только рассказы от дедушек. Вот все живут своей жизнью, ходят в магазины, влюбляются, умирают, учатся, рожают и воспитывают детей. А вот уже вой сирены известил об опасности. Началась война. Глупая война, которую начали политики, а отдуваются граждане. Первыми сделали отчаянный шаг США. Они запустили ядерные ракеты в Японию, кажется, так она называлась. От Японии остались голые острова. Досталось и России, тогда. И пошло-поехало. Каждый следующий день страшнее предыдущего. Когда тебя сожжет атомный распад? Сегодня? А может завтра, когда ты будешь сидеть на унитазе и читаешь газету, ничего не заметив. Прямое попадание, вспышка и все. «Пропал без вести». Таких «пропавших» сотни миллионов. Но есть и те, кто ушел под землю от вихрей суровой войны. Через сотню лет цивилизации на поверхности не осталось. Только одичавшие «люди». Не стало различных языков, все языки слились в один. Основными частями были бывший английский и русский. Начали появляться подземные города, люди жались друг к другу - перемещаясь под землей, словно слепые черви, единственной связью которых была локация и радио.

В одной из таких общин жил и я. С трудом разлепив глаза я приподнялся на локте над кроватью, пытаясь сосредоточиться на шуме, который меня разбудил. Я жил в комнате 2х3 метра с низким потолком. Кровать, тумбочка, зеркало - это все что у меня здесь было. Сосредоточившись, я понял, что это играет старинная музыка, рок вроде бы. В углу что-то зашумело - мыши. Мыши, собаки, кошки и тараканы - это те, кто окружал людей. Но если тараканы постепенно исчезают, то мыши остаются в том же числе. Кошки их перестали трогать. Кошки стали травоядными…

Venzo. Сколько себя помню, то мне если и снились кошмары - то только с вампирами, а такое первый раз. Я даже вскочила и закричала ночью, проснулась вся мокрая, потом долго не могла заснуть.

Рассказываю: Я в деревне, деревянные дома, река, лето. Я сижу на коленях на траве, на что-то засматриваюсь и когда поворачиваюсь, то вижу, что вокруг все покрыто толстым слоем льда, и ноги мои примерзли к земле, когда я попыталась встать, то лед заскрипел, но и я все-таки отодрала ноги от земли. Меня поразило, что река встала, превратилась в сплошной кусок льда. И очень тихо, только потрескивает лед. А потом наступила кромешная тьма и становится жарко. Приходит понимание того, что это - Конец Света. Во сне я думаю: «Надо же, а ведь ничего не предвещало». Я пробираюсь в этой темноте, пытаясь найти людей, почему-то голая. Рядом со мной оказывается мой любимый - Коленька, и мы начинаем искать вместе. Заходим в чужой дом, там напуганные люди. Я в темноте пытаюсь украсть какую-то футболку, чтобы одеться. Хозяин дома - мужчина, дает моему Коле на руки новорожденного ребенка, просит подержать его, пока он посмотрит обстановку на улице и уходит. Ребенок начинает умирать у Коли на руках, у него синеет лицо и ручки. Я кричу от ужаса, а Коля начинает делать ему укол шприцем в головку, в тельце. Я вижу, что ребенок умер, он как-то обмяк в руках. Тут откуда-то появляются какие-то мерзкие уродливые люди, как мутанты (это во сне я знаю), что эти люди как побочный продукт после Конца Света (нелюди), у них мутные, желтоватые, выпученные глаза без зрачков, они ледяные и худые. Они нападают на нас. Я убегаю и чувствую, как мне в спину втыкается шприц, который кинул как дротик один из мутантов. И я знаю, что всё - сейчас я умру. С криками я просыпаюсь.

Ber. Здравствуйте! Что-то последнее время мне и многим мои знакомым снятся сны про Конец Света. Причем, чаще всего действие происходит уже после самого Конца. То все затоплено, то уже и людей не осталось - зомби заразные, как в фильмах.  Вот и последний сон был с участием зомби. Удивил финал. Я был нормальным, неинфицированным. И как бы весь сон боролся за жизнь. Но в конце сна в моем сознании наступил переворот. И с мыслью о том, что главное это не то, чего хочу я, а то чего хочет бог, я бросился на первого зомби и вцепился зубами ему в шею. На этом сон закончился.

Yodavitый, г. Николаев. Вчера, во сне, я попал в мир после катаклизма, где люди стали перепрограммированными, «какими-то не такими», а остальные или вымерли или спасались в подполье и в зонах отчуждения, совершая набеги за провизией оружием и острыми ощущениями…

A. Leo. Мне сны о конце света не снились. Единственное что, так это земля словно после этого самого конца света. Она совсем другая, да и атмосфера на ней тоже другая. Видоизмененная. Дороги, дома, даже небо, и то какое-то не такое. А люди... Их было так мало, и почему-то они мне казались потерянными, с немного бессмысленными взглядами (может задумчивыми) и слишком спокойными. Словно их ничего особо не волнует. Может это и не то, но этот мир совершенно другой.

Итиль Темная. Владивосток Пустое безжизненное пространство, болото с аномалиями. Рядом с болотом - чудом основанная деревушка. Поселенцы вынуждены там жить, ибо уйти - болото не выпускает. Дома условно делятся на три ряда. В первом - четыре дома. Во втором - один. В третьем - три.

Собаки-людоеды охраняют средний в третьем ряду дом. Там живут злые тётки, уже множество лет живут. Единственные на все пять домов (и ещё три заброшенных, но к двум из них не подойти - там уже обосновалось болото) обладательницы туалета. Остальные как-то перебиваются единением с природой. Дом второго ряда служит проходом к третьему ряду. В третьем ряду три дома. В среднем - злые тётки, крайний дом и дом-проход заброшены.

Редко кто ходит к тёткам. Они бесконечно сидят на приступочках дома и сплетничают о каких-то давних мертвецах. Когда они хотят есть, они подманивают к себе собаку и разрывают её на части. Собаки жалобно скулят и воют, подходя к тёткам - они знают, что их ждёт. Но подходят, им не справится с таким. Собаки размножаются сами, так что их численность, в принципе, не меняется. Вместе со щенками пять-восемь особей, в итоге в живых остаются три-четыре. Но людям - поселенцам хватает, чтобы на всякий случай помнить об их существовании. Чем ещё питаются собаки - неизвестно, ибо люди им попадаются редко. Не потому, что людей трудно поймать, а потому, что собаки не умеют далеко уходить от тёток. И открыть дверь дома-прохода они тоже не умеют. А люди ухаживают за огородиками, на которых растёт горькая трава и огурцы. Поход за водой осуществляется всеми взрослыми мужчинами посёлка одновременно. Это трудный и опасный путь. Они идут по дороге из деревни. Раньше по ней можно было уйти, но болото поднатужилось и перекрыло дорогу. Теперь уйти нельзя, но на самом краю болота можно выцеживать из него питьевую воду. Так болото, само того не желая, обеспечило людям более пригодные условия. Но сползаться обратно не хочет, жадно хлюпая и дорожа каждым сантиметром своего пространства. А что уходить никуда нельзя - никто не жалеет, ибо в том постапокалиптическом мире некуда уходить. В каждой паре супругов должно родиться двое детей: мальчик и девочка. Если рождается третий, ребёнка оставляют, но не следят за ним совершенно. Люди, конечно, важны, но жалкие огородики не могут прокормить их большое количество. Как правило, именно «третьи дети» съедаются собаками, когда начинают лазить «где не надо».

В доме-проходе жила женщина, когда-то приходилась родной сестрой злым тёткам. Тётки терроризировали всех поселенцев, требуя еды и полного подчинения. И однажды их сестра, живущая в соседнем доме от них, как-то договорилась с болотом, чтобы то окружило тёткин дом. А сама легла у себя в доме и умерла. С тех пор дух её должен был охранять её дом - единственный проход от поселенцев к тёткам. Однажды двое третьих детей ушли жить в этот дом. Возделывали свой собственный огородик, наворовав семян. Разумеется, никто из поселенцев не любил этих отступников от общего порядка. И однажды днём люди тайком пробрались к третьим детям и открыли двери со стороны собак. Собаки ворвались в дом, и на пути их встала воскресшая сестра тёток, желающая остановить убийство. Тут же была загрызена собаками и больше уже не воскресала, ибо нечему было. В четырёх домах первого ряда живут какие-то уроды. Они давно уже все друг другу родственники. Спят они днём, ибо днём, как водится, меньше опасностей. Ночью из болота выходят какие-то мутанты, побродить под Луной, ночью деревушку прилизывает плотный туман, приносящий семена болота. Если за ними не следить, то за два дня весь огород будет покрыт твердейшим каждого дома выходит кто-нибудь пропалывать огород. Один пропалывает, остальные спят. Посменно. А ночью нужно следить, чтобы семена не попали случайно на человека, чтобы туман не просочился в дом. Это огород за два дня превращается в подобие асфальта, а на человеке эта дрянь прорастает за несколько часов, жутко чешется и превращает человека в мягкую зелёную массу. Такие люди добровольно уходят в болото сами, пока не поздно. Не уйдут сами - унесут. Но нельзя же так совершенно некорректно поступать, кому-то ведь убирать потом.

Семена болота. Когда-то, давным-давно, никто и не помнит, кто и когда, но кто-то сделал землю деревни непригодной для болота. Правда, умирая, семена превращались вот в такое твёрдое покрытие, и огород можно было забрасывать, а это означало смерть - ни один сосед тебя кормить не будет. И дорогу из деревни этот кто-то тоже пытался сделать, только вот не успел, чуть-чуть не успел. Жители и не жалеют, подумаешь, дорога из болота - в степь-пустыню. Тем более, что к опасностям родного болота они привыкли и считают свою жизнь вполне нормальной. А кто ж знает, что может оказаться за болотом. А за болотом на самом деле нет ничего, только твёрдая земля, огромные площади песка и снова скалистая, твёрдая земля.

Когда я искала ответы на свои вопросы, в снах моих стало появляться одно и то же место: каменистая пустошь. Какой-то грязновато коричнево-бурый, словно посыпанный местами пеплом пейзаж. Крупные, с острыми изломанными гранями валуны. Небо почти бесцветное, серое, затканное дымкой, так, что не понять - есть ли в нем какое-нибудь светило.

Я всегда оказывалась в одной и той же точке, словно войти на эту безжизненную равнину можно было только через нее. Привычный хруст каменного крошева под ногами, и стремительный бег вперед. Нет ни травинки, ни кустика. Краски безрадостны, но это не воспринимается как нечто плохое. Мир очень аскетичен, в нем нет никаких излишних деталей и украшательств.

Цель - подобие пещеры, прячущееся среди нагромождения огромных камней. Рядом со входом - площадка, усыпанная мелкими серо-бурыми камешками - мелкими и очень острыми. В одной из скальных трещин прячется маленький родничок. Его можно найти, только если того захочет хозяин этого места.

Спустя время к каменистой пустоши стал добавляться сходный пейзаж, который мог быть охарактеризован как плоская чашеобразная равнина, ограниченная по периметру скалами. Менялся фон неба, цвет окружающей местности (от белого, укрытого снегом, до черного, оплавленного), но всегда одинаковым оставались: место входа (оно было фиксировано), необходимость преодолеть некий отрезок пути; четкость цели (в моем случае это был поиск вполне определенных вещей, попытки экскурсии давали ощущение беготни по кругу и замкнутости пространства), наличие единственного живого существа (Хранителя, Хозяина… возможны варианты), нахождение ответа.

Вокруг каменистый, но на этот раз еще и заснеженный мир. Ощущение, что этот мир – как чаша, а я стою на самой высокой его точке. Нездоровая тяга на такие обособленные, голые территории? Сзади меня неприступные скалы, в которые я упираюсь спиной. Впереди – пологий, долгий спуск. Из-под тяжелого, словно слежавшегося за века снежного покрова выглядывают изредка бурые бока огромных каменных осколков…

Позже мне показалось, что все сходные пространства каменной пустоши имеют один и тот же вход, все просто зависит от моего состояния и настроения, равно как и от серьезности моей цели. Я вхожу в одной и той же (!) точке пространства, но могу попасть в энное количество сходных мест.

И еще. Почему-то у меня ощущение, что я помню это же место до какой-то катастрофы, и тогда оно было зеленым и цветущим...

А.Б. г. Казань. Мне тоже приснился Конец Света. Причем, 2 сна в одну ночь. Настроение жуткое, аж волосы дыбом. В первом сне всё было как-то мутно и непонятно, я помню только то, что всем людям пришлось прятаться в пещерах-катакомбах. А там сыро, душно, темно и страшно, разумеется.

Второй сон был другого характера. Как будто мне говорят, что скоро наступит Конец Света, на Землю движется метеорит. Катастрофа должна произойти через месяц, но нам -землянам ничего об этом не сообщают, чтоб панику не наводить. Но избранные как будто, спасаясь, улетают на другую планету. Я в их числе, ни с того ни с сего. Я понимаю, что не могу оставить здесь умирать родителей и друзей и не хочу уезжать. Ещё во сне всё было так серо и пасмурно. Жуть!

Денис. Москва. Оренбургское море (?). Место действия сна - море. Если быть более точным, то это бескрайний водоем, который трактовался мною во сне однозначно как море. До момента пробуждения меня даже не смущало, что это море раскинулось в Оренбургской области. Вода ближе к речной, чем к морской: немного мутная, но тем не менее довольно чистая. На пляже параллельно линии прибоя лежал волнорез. Сам пляж представлял собой песчаную линию, переходящую в траву. Действующие лица: я, пара моих товарищей, моя хорошая знакомая (Наташа) с подругой. Ни друзей, ни подругу я не запомнил. Помню, что Наташа вошла в море по колено и сняла футболку. На ней остались белая мини-юбка и белый купальник с розовыми и зелеными узорами. Ее волосы были собраны в пучок, она смотрела на меня и улыбалась. Что было дальше, не помню. Вероятно я начал просыпаться.

Mik. Опять завис над картой Земли и опять у Земли другие очертания материков. Завис над Антарктидой, там снега нет. Вместо снега вижу символ: золотая кисть держит в руках белый шар. Символ исчезает и я вижу очертание нового материка. Он не похож на нынешнюю Антарктиду. Там имеются два озера большое и маленькое. На месте бывшего полюса Земли - огромный город, с многомиллионным населением. Я, как и прошлый раз, гляжу на точку в карте (маленькое озеро) и оказываюсь на  его берегу. Там жара, вода зеленовато-голубая. Вокруг очень плотно расположены глинобитные постройки, где живут нищие. Мне предлагают поесть какую-то кашу. Я её пробую, но она мерзкого вкуса. Чтобы не обидеть хозяев беру тарелку с этой гадостью и несу её куда-то, чтобы выкинуть. Вижу, по улицам бродит свирепое животное, похожее на тигра. Стараюсь проскочить мимо его незаметно. Но он замечает меня и приближается ко мне. От страха просыпаюсь.

Сон второй. Вчера приснилась карта Азии и часть Африки, но изменённая. На ней описывались пути движения отрядов террористов. Особенно много их троп в Тибете (он не изменился). Под Египтом вместо Эфиопии море с множеством островов. Море называлось» «Раафах». Вгляделся в карту Египта, там много красных линий (наверное, ж/д). До этого мне тоже пару раз снилась карта мира, но гораздо более изменённая. Часть России осталась, а вот контуры Африки сильно изменились, её практически не осталось. Есть город Рафиах на границе Египта и Палестинской Автономии.

Matias19. Я - афро-азиатский подросток 2256 года. Очень высокий, нескладный парень с длинными пальцами, развитыми кистями рук и слабой мускулатурой. У людей моего поколения практически отсутствует инстинкт самосохранения, и мы бесстрашны. Наши женщины почти неотличимы от нас: с маленькой грудью и узкими бедрами. Они уже давно не кормят грудью и не рожают детей сами. Все расы перемешались и белую кожу, как и голубые глаза, встретить у людей невозможно. Тех, кого не зачали по алгоритму здорового человека, лечат еще внутриутробно. Мы победили старость и большинство наследственных болезней. Моя мама получает специальные инъекции от государства, которые будут поддерживать ее молодой и здоровой ровно столько времени, сколько она захочет быть полезной для общества. Научившись преодолевать пространство за считанные секунды, мы не стали счастливее. Мы не умеем управлять эмоциями и у нас нет желания создавать. Все уже сделано до нас. Есть алгоритмы и предписания.

Возле моего дома, где живет еще 1000 человек, начинается океан. Он невероятно вырос за последнюю сотню лет. Он огромный, черный и безжизненный. Вчера еще один мой сосед выкинулся из окна. Оказывается, он за месяц срезал эти ненавистные решетки на всех окнах кухонным ножом. Вчера ему удалось. Его депрессия его победила. И хотя служба медицинского мониторинга была у него практически каждый день, он складывал все лекарства под язык и отказывался глотать. Мне надоели такие истории. Я собираюсь с парнями с курсов соскочить. Мы еще не решили куда. Подальше…

Dzedatis. С Землей что-то произошло. Очень похоже на падение кометы, но с какими-то оставшимися за кадром грязными подробностями. Глобальная катастрофа и изменение климата. Небо потемнело, постоянно льет дождь. Позднее началось похолодание, планету сковывают льды. Общаюсь с американцами (помню, что по сюжету каким-то образом удавалось в течение суток несколько раз перемещаться из США в Россию и обратно). Я пытаюсь говорить на английском, собеседник, слушая мое произношение, морщится как от зубной боли и предлагает перейти на русский. Крыша высотки. Дождь, порывы ветра, небо затянуто облаками. Улицы города (знаю, что город находится в США, но без подробностей) затоплены. Над ними летают человеческие фигурки с прицепленными на руки крыльями. Я знаю, что такие полеты являются видом спорта, сейчас местный клуб мобилизован для помощи при спасательных работах. Город стоит (стоял) на морском берегу, видны силуэты спасательных кораблей. Я надеваю такие же крылья, подхожу к краю высотки, прыгаю вниз. Земля быстро приближается, я раскидываю руки, чувствую встречный поток, падение переходит в полет, когда я начинаю делать движения, как будто плыву. Я понимаю, что сильный ветер помогает пользоваться крыльями. Еще одна крыша, но здание раза в два выше. Кружится голова, тем не менее повторяю прыжок. Секунду - «сработает, нет?» Крылья раскрываются, опять перехожу в полет (выровнялся низко, над самой землей).
Проходит время. Дожди прекратились, но началось быстрое падение температуры (почему-то в экваториальных районах). Большинство населения выжило, но сосредоточено в узкой не вымерзшей зоне между экватором и полюсами. Начинается эвакуация с Земли на пригодные для проживания планеты. В частности, какая-то внеземная раса согласилась предоставить для беженцев часть своей пустующей территории. Карта материка - люди размещаются на большом треугольном полуострове в западной части континента. Отношения между человечеством и этими гуманоидами в целом недружелюбные, но без военных столкновений, к тому же после катаклизма люди не рассматриваются как опасные в военном плане враги.
Покинутый город, заселяется человеческими беженцами. В целом архитектура очень похожа на человеческую XX в. (чем-то напоминает сталинскую застройку), но на всем вокруг лежит печать чуждости, сразу становится ясно, что строили не люди. Холодно и ветрено, на этой планете вообще очень холодный климат, но его не сравнить с Землей после катаклизма. Люди расселяются в городе, общее настроение мрачное, но решительное.

AV-ka. Мне часто снится сон про мир, который будто после катастрофы, или ядерной зимы. Нечто среднее между тем, что показывали в «Терминаторе 2», в первых кадрах. Нет, даже хуже. В моём сне было пусто, туманно, но не темно. Я шла по разрушенной планете, казалось, что там даже нет атмосферы. В местах, где я наступала, вздымалась вверх пыль, труха и пепел. Обломки каких-то конструкций, может зданий, может существ. Всё мёртвое, как в склепе.

Я иду и волоку за провода монитор от своего компьютера. Он оставляет в этом мусоре борозду, в которую тут же падает новый. Что-то дымится, как после взрыва, но невдалеке, а рядом, где-то внутри ржавых скелетов машин-роботов. Не было горизонта, не было неба.
В голове крутилась самая ужасная мысль: Конец Света настал, и теперь я абсолютно одна.

Вот уж не знаю, к чему мне такие кошмары и о каких именно внутренних страхах они говорят. Но то, как выглядит изменившийся мир в моём сне, меня сильно обескураживает.

Тайгана Здесь все не так, все непривычно. Люди давно ушли под землю, никто и носа не высовывает на поверхность – только безумцы рискнут подставить себя под солнечные лучи. Никто уже не помнит, что такое день. День – это Солнце, Солнце – это смерть.

Ветер приносит песок, на улицах города он повсюду. Желтоватые квадраты домов города, которого больше нет. Толстые стены, гладкие, отполированные плиты, узорчатая мостовая, истертые от веющего днем ветра узоры на стенах.

Наверх люди поднимаются лишь ночью, да и то с опаской. Самые отчаянные дожидаются, когда Солнце начинает окрашивать небо в розовато-сиреневые тона, но это уже предел возможностей.

Кажется, что в этом городе всегда сумеречно, но может это потому, что никто не видел его уже давно при свете дня?

Говорят, раньше было не так. Говорят, город был иным и пески не скрипели под ногами. Говорят, здесь текла вода и били фонтаны. Говорят, что люди и звери жили здесь бок о бок, и все считали это место раем. Но Солнце сошло с ума, его свет наполнился ядом, а ветры изменили свою дорогу.

Теперь немногие спасшиеся живут глубоко внизу, в пещерах, в толще камня – там, где убивающий жизнь солнечный луч не найдет их.

Марина. Сон приснился в1989 г. Вижу огромные корабли, типа космических ракет, и что всех людей в них срочно загружают. И вот корабль, на котором я должна покинуть Землю должен уже стартовать, а я стою и плачу, потому что мой любимый не был со мной в этот момент. Он служил в армии и я плакала, потому, что мы с ним не договорились на какую планету нам лететь.

Сова. Тюмень. Да, мы бежали с нашей родной планеты, точнее не бежали, а спасались от нее.  Старушка Земля умирала. Внешне, из космоса, она выглядела как картофелина, разъедаемая кислотой. Точной причины всего произошедшего, похоже, никто не знал, но было ясно, что вина целиком и полностью лежит на людях. Техногенная катастрофа (мистически заразного характера), произошедшая в одном регионе, за несколько дней поглотила всю поверхность планеты, уничтожая все живое.

Мы (нас не более 50-ти) пересекали пространство галактики на «осколке» земной коры внушительного размера. По сути, этот осколок можно назвать астероидом, странным образом сохранившим атмосферу и даже растительность: вокруг наблюдался почти обычный зимний пейзаж, освещаемый плавящимися останками Земли. Нашей целью была любая более-менее пригодная для жизни планета, но все знали, что, скорее всего, люди так и останутся вечными скитальцами во вселенной, и все последующие поколения будут считать своей родиной этот астероид.

Я обратилась к женщине (она одна из главных тут): -     Кроме нас еще кто-нибудь выжил? -         Там, - кивнула она в сторону Земли, - наверное, еще остались люди, но во вторник все будет кончено. -         А долго мы сможем жить здесь? -         Теоретически – да, но вероятность «заражения» исключать нельзя. Если сюда проникли хотя бы несколько «зараженных» атомов, мы через неделю расплавимся также как и все остальные. Я молча отвернулась от нее и пошла в глубь «осколка». Проснулась с ощущением потери и обреченности.

Error. Этот сон был как воспоминания из жизни. Время: далекое будущее. Место: самая удаленная космическая колония Земли.

Я был сиротой. Вырос в детском приюте-лечебнице, на окраине колонии. Сама колония была довольно маленькой: военная база, пару рабочих поселений, складов, полей и приют.

С детства у меня была какая-то болезнь крови. Мне почти каждый день переливали кровь и очищали ее с помощью какого-то старого аппарата с дисплеем и кучей кнопок. В вену вводили одну трубку аппарата с иглой на конце, другим концом она уходила куда-то внутрь конструкции, а вторую трубку с иглой подводили к другой вене. Мои друзья  постоянно сидели рядом со мной в эти минуты. У меня вообще их было много. Мы часто играли, исследовали здание приюта, сделанное из какой-то военной постройки. Мне запрещалось выходить из приюта из-за моей болезни. Но я иногда сбегал с другими детьми, что бы увидеть небо. Бело-голубое. В общем, детство проходило весело.

Потом неожиданно на колонию напали. После первой же битвы, с огромными потерями, уцелевшие собрались в одном из зданий, чем-то напоминающем закрытое мини-футбольное поле с высотой трибун в рядов пять. С потолка свешивались какие-то крюки и цепи. На самом «поле» стояли какие-то машины, вроде сельскохозяйственные. На них облокотившись сидели или лежали люди. Кто-то кричал от боли, кто-то плакал, слышалась ругань. Я с отсутствовавшим лицом сидел, прислонившись к холодному железу спиной, ко мне подошел солдат и протянул девичий сарафан, порванный, грязный. Я дрожащими руками взял его и чуть не заплакал, прижав тряпку к груди. Было так горько. А солдаты и просто старшие, всё ходили по складу и раздавали людям вещи погибших близких. Никто не говорил, что случилось – все и так понимали.

Затем нам сказали, что всех детей и женщин будут эвакуировать. Спасательный челнок уже в пути. Я поднялся и пошел вдоль машин к «трибуне» там собрались такие же подростки как я – не имевшие ни родных, ни близких, ни дома. Так как терять нам было нечего, мы решили остаться. Присоединиться по возможности к военным.

Самих боев я не помню. Только то, какими были инопланетные захватчики – они имели облик наших солдат. Вернее их истинный облик мы не видели, т.к. захватчики имели способность прикосновением разрушать разум человека и использовать его тело как временную оболочку, что делало их опасными врагами. Единственным отличием от живого человека было то, что захватчики не могли разговаривать. Так что перекличка стала для нас привычным делом. Всех, кто не откликался, убивали.

Самым неприятным моментом сна, наверное, было приземление в подбитом врагами корабле: наша команда должна была приземлиться на планете союзников. Но во время полета на нас напали, пробили корпус и внутрь похоже проникли враги. Союзники нас встретили холодно, как разносчиков заразы. Окружили, чудом приземлившийся корабль, с оружием на изготовку. Так как многие системы были повреждены, в каютах не было света. Я сидел в полной темноте, вслушиваясь в наушники переговорного устройства. Капитан корабля называл имена. Эта была обычная перекличка. Отличие было в том, что многие молчали. Это было страшно. Вот был человек, а теперь уже нет. Где-то в темноте каюты осталась одна оболочка.

Я выбрался из корабля. Нас осталось человек 5-6 живых. Союзники оттеснили нас подальше и ворвались в корабль, уничтожать оболочки.

На этом я проснулся.